Эти решения выворачивают душу.

Что я чувствую сегодня спустя… сколько прошло дней? Считала ли я их?

Так что же внутри?

А ничего.

Ты просто дышишь, кушаешь и спишь, как того требует организм, в свободное время занимаешься погружением в мысли.

Поэтому сильно уставшая я проснулась намного раньше будильника, что парадоксально, вообще-то, думала, еле соскребу себя с постели, но не суть. Разбитое корыто выглядит более презентабельным.

Люда спала, и я не стала будить подругу. Собралась на работу перекусив по-быстрому и отчалила.

Понедельник, это всегда полоса испытаний в общественном транспорте, хотя наш городок не сравнишь с миллионником. И все же, квест начался с толкотни в маршрутке и длился сорок минут. Все это время я даже не могла думать о боли упирающегося в мой бок локтя женщины, стоящей рядом. Я была прикована к мысли о Паше, нашем браке и будущем.

Это, как потерять половину себя, только еще больше. Странная мысль.

Наши планы, мечты и… Да вся моя жизнь была связана с ним, с восьмого класса. С того момента, как мне исполнилось четырнадцать. Господи, как же он мог вот так взять и спустить в трубу эти годы?

Это была обида, смешанная с болью. Я снова стала той восьмилетней девочкой, которая только что потеряла маму и оказалась в огромном доме, кишащем детьми и воспитателями, не до конца уверенная в правде ситуации. Только сейчас я была в центре мегаполиса.

Я так отчаянно берегла эти воспоминания. Как мы по кирпичику выстраивали наши жизни, далее семейный быт. Сколько было трудностей с первой работой, голодных дней порой, потому что учились распределять бюджет. Несоизмеримые объемы поддержки, отданной друг другу, даже в неудачные дни и все это обесценилось, превратилось в не более чем груду мусора.

Возможно, он разлюбил меня, и Люба стала мила его сердцу, но можно ведь было по-человечески, а не… Она тоже хороша. Мама умерла, а дочь…

Преодолела привычный маршрут на свой второй этаж. Вошла в отдел бухгалтерский и сразу поймала взгляды. Все коллеги были знакомы с Любой неблизко, однако встречались пару раз и потому решили выразить свои соболезнования через меня ей.

Вежливо поблагодарив села за свой стол и, проработала как робот до обеда. Выскочила из офиса и прошлась до любимой палатки с горячим обедом, купила порцию и села на скамью рядом. В этот момент и позвонила Люда.

– Ты меня не разбудила, – полусонно обвиняет она меня.

– Зато ты смогла выспаться. Да и не в школу же отправляешь дочь. Я девочка взрослая.

– Мы могли выпить по чашечке кофе. Блин, я вырубилась без сил. Как ты? – слышу скрип кровати.

– Ем. А ты отдыхай лежебока.

– Я слышу, что ешь. Приятного аппетита.

– Ага, спасибо.

– Что надумала? Прошла почти неделя.

– Инструктаж имеется, или бланк-черновик? Или пособие по изменам?

– Ага, есть одно. Называется – жизнь. Сойдет?

– Слишком замудренно и по-философски, боюсь, что не смогу разобраться. Что полегче не найдется?

– Нет, мудрено, но действенно.

– Устала.

– Понедельник.

– Нет, морально. Нужно поговорить, я понимаю, но как представлю, что мне придется увидеть Пашу, обсуждать… Так мерзко.

Внутри все передергивает от воспоминаний и тех картинок, что мелькали перед глазами, нехотя представляя то самое предательство.

– Мерзко, но может этот разговор как раз и поможет решиться на тот или иной вариант.

– Ты считаешь, что тут могут быть варианты?

– Просить или не простить, Диан. Их всегда два.

– Первый я даже не рассматриваю. Но… Господи, как же это больно, – голос вконец срывается, и я опускаю голову.

– Эй, ты не обязана делать это сейчас. Но так будет лучше. Я не оставляю ноги наполовину депилированными.

– Боже, это ужасная аналогия.

– Может быть, но я женщина, у меня других не имеется. И я вспомнила о том, что нужно наведаться к Ане, пока меня не спутали с обезьяной. Так вот. Ты ушла, это половина дела. Осталось за малым.

– Сложно. В смысле понятно, что будет и что я решила. Но все-таки. Не представляю, что он мне скажет, Люд.

– Полагаю: «Я не виноват» или «Это ничего не значит».

– Мне кажется, я его задушу, если он так скажет.

– Вот еще. Ты пошлешь его куда подальше и уйдешь.

Убираю в сторону использованную посуду и допиваю свой чай.

– Знаешь, возможно, так и поступлю.

– Ладно беги работать, а я еще полчасика поваляюсь, – она стонет и громко зевает.

– Ну и правильно. Увидимся вечером.

Стоило появиться в офисе, как девчонки заулыбались, а главная громко окликнула меня.

– Дианка, тут у нас не оранжерея, имей в виду. И Пашке своему скажи об этом.

– Галина Никифоровна, я не… – но глаза, устремившиеся к столу, поняли все за меня.

Еще неделю назад, я бы возмутилась из-за такого количества шикарных букетов на своем столе рабочем, потому что копим. Копили… Сегодня это было подтверждение предательства. Словно пороки, принесли в доказательство и положили на стол в красивом одеянии из роз и других цветов.

Противно стало, до слез.

Опустила голову и пошла в уборную. Стерла с лица влагу, подкрасилась и вышла. У меня просто нет времени на зализывание ран.

Все сделали вид, что никто ничего не заметил, сели за стол и принялись работать.

Я поставила букеты в вазы и разнесла по столам девчонок, даже к главной заглянула. Но она делать вид не стала, что не заметила моих слез.

– Ты как?

Женщина она была строгая. Даже посмотрев на нее это заметно в мимике и взгляде. Чего этот зализанный пучок стоит. Но все же справедливая. А еще голос у нее был, точно в рупор говорит.

– Нормально.

– Уходила в слезах о смерти в последний раз, сейчас о чем?

– Галина Никифоровна.

Она знает, что я детдомовская. Возможно, хочет по-матерински поддержать, но я не могу… Не уверена, что хочу.

– Слушаю, – нетерпящим возражений тоном требует, и я чуть-чуть сдаюсь.

– С мужем проблемы. Мы их решим.

– Ясно. Ладно, ступай работать.

Киваю ей в благодарность за то, что не стала наседать еще больше и за столом пишу мужу.

«Прекрати напоминать о том, что ты сделал».

Ответ пришел моментально:

«Ты не отвечаешь мне ни на смс, ни на звонки. Диана, прошу, давай проговорим».

«Поговорим, когда я буду готова, просто говорить, а не царапать твое лицо».

«Просто знай, что я тебя люблю и мне правда есть что сказать».

Слова. Слова. Слова.

Набор букв. Бессмысленный и подлый.

Любой может лихо ими управлять. Говорить что угодно. Поступки же… Они и ранят.

Есть что сказать?

Представляю.

Включила компьютер, открыла программу и продолжила свою работу. Да только сейчас вся моя головная боль всплыла на поверхности и разом жалила в самые болезненные точки.

 В итоге вся неделя текла по инерции, и я сама на шарнирах была. Люда пыталась меня расшевелить, но тщетно. Мне просто нужно это все уложить внутри. Поверить. Осознать.

Это так странно. Я фактически увидела измену мужа своими глазами, а поверить в это до сих пор не могу.

И да, я давала на боль себе неделю. Пора уже прекращать. Пора двигаться дальше.

К очередной субботе звонки Паши достигли апогея, и я решилась. У нас сегодня годовщина. И мы идем не ресторан, который я так и не выбрала. Не несу с собой подарок для любимого мужа, не зацелована с утра его подлыми губами… Сегодня мы ставим точку… Я ставлю.

– Уверена, что готова? – подруга вышла ко мне в коридор, где я обулась и смотрела на себя в зеркало, поправляя прическу.

– Смысл отодвигать то, что неминуемо произойдет. Да и я, кажется, смирилась. Первая волна сошла.

– Непохожа ты на ту, что смирилась, – скептически произнесла Люда. – Но и не маленькая, чтобы за тебя что-то решать. Чувствуешь, что приняла решение, иди и озвучь. Никто не станет винить за него.

– Знать бы, что оно верное.

– Откуда знать? Жизнь – это и есть сплошные решения. Зачастую неправильные, на первый взгляд. А потом, глядишь, и счастье. Значит, однажды, одно из них было все-таки верным.